Юрий Григорович возродил свой знаменитый балет. Правда, для этого пришлось получать эксклюзивное разрешение от наследников Сергея Прокофьева: они утверждали, что композитор не писал такого балета — только музыку к фильму «Иван Грозный» Сергея Эйзенштейна. Именно поэтому в нынешнем спектакле звучат еще фрагменты «Русской увертюры» и кантаты «Александр Невский» — все в обработке Михаила Чулаки. Жертва, злодей-предатель, царь: «Иван Грозный», поразивший всех 37 лет назад, возвращается на главную сцену. Блокбастер, словно созданный для самой большой балетной труппы мира. Музыка Сергея Прокофьева, постановка Юрия Григоровича. К премьере готовы четыре состава. Все — хороши, но тот же Григорович отмечает самого юного исполнителя партии Курбского — соратника, друга, а потом заклятого врага Ивана Грозного. Это танцовщик Денис Родькин.
«Если вдруг ты не выполнишь правильно все те движения, как поставил Григорович, если блистательно не выполнить первый выход, дальше можно не выходить, не танцевать. Потому, что Курбский должен отличаться от бояр своей эмоциональной наполненностью и силой движения», — говорит он. «Балет начинается сразу с очень высокой ноты, и это идет два с половиной часа. Тебе надо не только держать ее, но и все время укрупнять. Это специфика балетов Григоровича, особенно мужских ролей», — рассказывает премьер Большого театра, народный артист России Николай Цискаридзе.
Дабы наполнить себя нужными эмоциями и стать, как потребовал Григорович, князем, Денис читал переписку Ивана Грозного с Курбским, смотрел фильм Эйзенштейна. Царь — Павел Дмитриченко — пошел дальше: прочел Карамзина, не согласился — не смог бы царствовать пятьдесят лет и 105 дней однозначный злодей. Нашел монетки того, XVI века, когда сидел на престоле его герой. И даже изменил внешность: отпустил бороду, усы, потемнел. «Я вышел из отпуска, пришел в театр с другой внешностью. Даже те, с кем я учился, меня не узнавали», — говорит Дмитриченко.
С солистами работал премьер Большого театра, а ныне преподаватель Борис Акимов. Он танцевал в самом первом, почти сорокалетней давности спектакле. Помнит шквальные аплодисменты и как в Париже узнавали в лицо, оборачивались: «Смотрите — Курбский пошел!» С учениками разговаривает о балете так, что не вдохновиться, не полететь, кажется, невозможно. «Иван Грозный» — русский балет. Мало балетов на тему России. Чрезвычайно интересная личность. Противоречивая, страшная. В то же время понимающая, что такое государь, государство, что такое Россия, в конце концов», — говорит сам хореограф, народный артист СССР Юрий Григорович.
Сценография великого Симона Версаладзе — апсиды, как в церквях, иконописные задники, костюмы, поражающие красотой и необычностью. Костюмы бояр выглядят тяжеленными и дорогущими шубами из парчи и золота — на деле, при ближайшем рассмотрении, это оказывается мешковиной. Очевидно, что Большой театр не зря вел непростые и долгие переговоры с наследниками Прокофьева о возобновлении права на постановку. Билеты проданы — на все шесть премьерных спектаклей.