Расширенное заседание коллегии Министерства обороны, состоявшееся в среду при участии Владимира Путина, еще раз зафиксировало новый подход к военному строительству при сохранении прежнего курса военной реформы. Главная линия была обозначена президентом. Исходя из того, что «динамика геополитической обстановки требует выверенных и быстрых действий», Путин поставил задачу в течение 3-5 лет «создать современные, мобильные и хорошо оснащенные вооруженные силы, которые готовы оперативно и адекватно отвечать на любые потенциальные угрозы». Еще один важный момент подчеркнул министр обороны Сергей Шойгу, в категоричной форме давший понять, что система аутсорсинга, скомпрометированная скандалами вокруг «Оборонсервиса», будет сохранена, а Министерство обороны будет заниматься исключительно своим прямым делом – вопросами обороноспособности и военного строительства.
Именно этот мобилизационный подход к военной реформе является главным итогом заседания коллегии, самая интересная часть которой прошла в закрытом режиме. К сожалению, это главное не было услышано многими комментаторами. Судя по всему, это объясняется тем, что после отставки Сердюкова любой разговор о военной реформе моментально скатывается к обсуждению его «дурацких решений», воровства в «Оборонсервисе» и сакраментальному вопросу – посадят Сердюкова или нет.
Все это, безусловно, интересно, но стратегически важными сегодня являются совсем другие вопросы: удастся ли команде Шойгу восстановить боеспособность Вооруженных сил и насколько реалистичной окажется Государственная программа вооружений (ГПВ-2020)? Ответы на них практически не связаны с судьбой Сердюкова, потому что даже его немедленная посадка не ликвидирует бардака, царящего в сфере вооружений и технического обслуживания в армии, не разрешит объективных противоречий между армией как заказчиком вооружений и военно-промышленным комплексом как их поставщиком, не повысит профессионализм личного состава и не сделает более реалистичной амбициозную программу перевооружения армии.
Все остальное, касающееся материального обеспечения личного состава и армейских подразделений – от военных городков и госпиталей, военной формы и зарплат до квартир для офицеров и душа в каждой казарме, – должно подразумеваться как само собой разумеющееся. В том смысле, что эти вещи являются необходимыми, но для обеспечения боеспособности армии их недостаточно. Просто потому, что голодная и плохо экипированная армия – это, конечно, никуда не годится, но сами по себе сытость и экипировка не сделают ее более боеспособной.
Шойгу, судя по всему, хорошо это понимает. Его первые решения в качестве министра обороны касались наиболее раздражающих армию решений: погоны, форма, отмена постановлений о закрытии военных госпиталей и ликвидации военных городков. Но уже через три недели после своего назначения, трезво оценив размах бардака, новый глава Минобороны стал поднимать принципиальные вопросы, связанные с системной подготовкой армии к качественному скачку, без которого все разговоры о военной реформе окажутся очередным пшиком, а вложенные в нее деньги – выброшенными на ветер. Главных задач, собственно, три: обеспечение боеготовности личного состава, техническое обеспечение армии, включая быстрый и качественный ремонт машинного парка, вооружений, систем связи и иного оборудования, и прием на вооружение новой техники.
В рамках решения первой задачи уже предприняты шаги по численному увеличению офицерского состава, в том числе за счет восстановления в армии неоправданно отправленных за штат офицеров. Возобновлен замороженный при Сердюкове набор в военные академии, поставлен вопрос об отмене болонской системы в военном образовании. Одновременно на коллегии Минобороны, прошедшей 27 ноября 2012 года, был поставлен вопрос о воссоздании Главного управления боевой подготовки войск и других принципиальных моментах обеспечения боеготовности Вооруженных сил.
Для решения второй задачи Шойгу предложил для начала передать функции капитального ремонта техники и силовых агрегатов от Министерства обороны заводам-производителям, что должно повысить их ответственность за качество поставляемой продукции. В части решения задачи перевооружения Шойгу с самого начала заявил, что при существующей системе военное ведомство может выполнить программу госзакупок только в денежном, но не в количественном выражении.
В переводе на обыденный язык это означает, что сегодня военное ведомство вынуждено отчитываться по затратам, в то время как его задачей является формирование заказа на количество и качество вооружений. Для снятия этого противоречия решением премьера Дмитрия Медведева военно-промышленная комиссия при правительстве получила дополнительные полномочия в регулировании формирования гособоронзаказа. Насколько эффективным окажется этот подход, еще не ясно. Глава военно-промышленной комиссии Дмитрий Рогозин полон энтузиазма, но на деле его полномочий может оказаться недостаточно для разруливания противоречий между МО и предприятиями ВПК, а лишняя головная боль в виде ответственности за срыв контрактов ему уже обеспечена.
Сергей Шойгу далеко не случайно настаивает на освобождении своего ведомства от функций, не имеющих прямого отношения к военному строительству. Проверка техники и военные маневры, поведенные на прошлой неделе, подтвердили обоснованность такой постановки вопроса, продемонстрировав размах проблем. По данным Генштаба, отремонтированная техника выходит из строя в течение месяца, 34% самолетов находятся в аварийном состоянии, на вертолетах и самоходных артиллеристских установках обнаружены неисправности ведущих блоков, на боевых машинах не работали рации, почти все дежурные офицеры не имели навыков по передаче сигналов тревоги с помощью автоматических систем.
Глава Генштаба Валерий Герасимов приказал провести на местах детальный анализ выявленных недостатков, устранить их и принять меры для недопущения их впредь. А для тех, кто не понял, что шутки кончились, добавил, что неожиданные проверки боеготовности будут проводиться регулярно, со всеми вытекающими последствия для нерадивых исполнителей. Сегодня, когда армия получает достойное финансирование, с ее личного состава можно требовать.
В сущности, линия, которую проводят министр обороны и глава Генштаба сводится к тому, что армия должна заниматься своим делом – нести службу. Все остальное – дело других ведомств. На последней коллегии Шойгу снова подтвердил, что Минобороны не должно превращаться в торговую площадку, и это касается не только избавления от непрофильных активов. По его словам, армия должна формировать военный заказ, а не считать деньги.
С точки зрения военного строительства тут не возразишь. Другой вопрос – где гарантия, что огромные средства, выделяемые в ГПВ-2020, будут потрачены на дело. Также не совсем ясно, за счет чего будут консолидированы эти огромные средства. Критики программы перевооружения уже сформировали список ее недостатков, и многое в нем дает основания для серьезных размышлений.
Речь в первую очередь идет о неоправданно оптимистичных ценах на закупаемую по гособоронзаказу продукцию и сроках запуска в серийное производство новых образцов вооружения. Нынешнее состояние предприятий ВПК с их ориентацией на получение прибыли и далеко не совершенным оборудованием дает основания для серьезных сомнений в способности соответствовать стоящим перед ними задачам. Чтобы переломить эту ситуацию, нужен серьезный мобилизационный импульс.
Вторая проблема касается нагрузки на экономику страны. Рост закупочных и других оборонных расходов, заложенных в ГПВ-2020, превосходит самые оптимистические прогнозы экономического роста России. Откуда в таком случае возьмутся эти огромные деньги? Возможно, руководство страны знает ответ на этот вопрос, или дело в том, что, учитывая ситуацию в мире, боеспособность армии решено обеспечить любой ценой.
Другие претензии критиков ГПВ-2020, касающиеся перекоса расходов в пользу закупки техники в ущерб затратам на личный состав, неоправданно больших затрат на перевооружение флота или сомнения в необходимости разработки новой жидкостной межконтинентальной баллистической ракеты, выглядят менее убедительно. Прежде всего потому, что на данном этапе реформы значительная часть финансирования уже направлена на решение проблем личного состава, а планы, касающиеся флота (в том числе пресловутых «Мистралей») и ядерной компоненты, носят политический и геополитический характер.
В целом же нельзя не признать, что, пытаясь придать реформированию армии мобилизационный импульс, руководство страны дает понять, что страна, которая не хочет кормить свою армию, будет вынуждена кормить чужую. В этом смысле министр Шойгу ведет себя как настоящий реалист: понимая размах проблем, он требует невозможного, а там – как кривая вывезет.