Родные Людмилы Гурченко решили провести панихиду и похороны не в понедельник, как было объявлено раньше, а в субботу, 2 апреля. Эту информацию подтвердили в Доме кино на Васильевской, где пройдет церемония прощания. Похоронят Гурченко на Новодевичьем кладбище. Легендарная актриса умерла вечером 30 марта у себя в московской квартире. У нее случился сердечный приступ. Приехавшая скорая помочь не смогла. Поклонники несут цветы к подъезду. Коллеги и политики выражают соболезнования. Людмиле Марковне было 75.
Мужчины влюблялись в нее без памяти. Женщины завистливо обсуждали – наряды, осиную талию, обворожительную улыбку. Ворвавшись в кинематограф «Карнавальной ночью», она покорила зрителя за пять минут. «Я ее просто обожал. И не только я, — признается народный артист СССР Владимир Зельдин. — И она, наверное, это чувствовала. Я считал ее просто гением. Она была поцелованной Богом. Он наградил ее всем, чем должен обладать актер – и темпераментом, и обаянием, и умом — всем».
Сейчас в это поверить невозможно, но после выхода фильма мимо нее, такой утонченной, режиссеры долгое время проходили мимо. Упрекали в легкомысленности, давали только проходные роли. Избавится от штампа «актрисы несерьезных жанров» ей помогли «Старые стены». Железная леди как будто с плаката советских времен. Роль директора фабрики она еще долгие годы будет помнить наизусть. И благодарить того, кто дал этот шанс.
«Ничего общего не было между этими фильмами – «Карнавальная ночь», а тут — директор фабрики, — говорила Людмила Марковна. — И царство небесное режиссеру – Виктору Ивановичу Трегубовичу, который меня на эту роль утвердил. Потому что у меня было такое уже состояние, я знала: я не буду жить, если не сыграю там».
В любом фильме, в любой роли, у любого режиссера она словно вспышка – неизменно яркая, приковывающая внимание. Если нужно – пела, если требовали – танцевала, соглашалась играть даже без грима.
«Люся потрясающе сочеталась своим творчеством со своей личностью, — считает режиссер, народный артист СССР Никита Михалков. — Она не могла играть ничего, как, кстати, и Мордюкова, если она не приспосабливала то, что она играет, к каким-то чертам своего характера. Как только это начинало жить отдельно — роль отдельно, а Люся отдельно, это было всегда не очень хорошо, мягко говоря. Но когда это совпадало, это всегда была песня — смотреть, работать с ней. Она заводилась сама от того, как люди за камерой реагируют на нее, она взлетала, парила, и это было дивное зрелище.
Режиссеру подчинялась беспрекословно. И когда Рязанов в «Старых клячах» заставлял в легких платьицах играть на морозе, все возмущались. И только Гурченко продолжала играть – дубль за дублем, несмотря ни на что.
«Она была прекрасной актрисой, актрисой до мозга костей. С ее уходом образовалась громадная пустота — для кино, для театра, для всего», — убежден народный артист СССР Олег Басилашвили.
И в жизни, и в кино — она никогда не боялась быть разной. То немного нелепой, то роскошной – в костюмах всегда элегантных. Актриса без недостатков — она, кажется, ничего не боялась. На всю жизнь запомнила фразу отца: «Если плюют в спину, значит, ты идешь вперед». Именно он – рабочий, баянист – всегда верил: его дочь обязательно станет актрисой. «Он даже подписывался: «Марк Гурченко, отец актрисы», — вспоминала Людмила Гурченко.
Об отце – главном человеке в своей жизни – Гурченко еще в 1982 году написала книгу, а потом рассказала о своем взрослом детстве всей стране – озвучила эту искреннюю повесть в эфире радиостанции «Культура».
«Большая потеря для России и для всей культуры, — добавляет народный артист РСФСР Петр Тодоровский. — Некоторые были разговоры, что, мол, мюзик-холлы и все такое — ничего подобного! Это Люся Гурченко! Одиночный вариант! И рядом никого ничего подобного нет. И сомневаюсь, что в ближайшее время появится. Больше таланта такого класса нет».
Когда узнали об этой утрате, не прошло и нескольких часов, как к дому Людмилы Марковны понесли цветы, ее любимые розы. А ведь кажется, что еще вчера она представляла свой новый фильм – «Пестрые сумерки», где не только спела, сыграла, но и срежиссировала все сама. Жаль, в последний раз.