В рамках конкурсной программы ММКФ показали второй российский фильм — «Сердца бумеранг» Николая Хомерики, черно-белые фрагменты будней помощника машиниста метро который узнает, что сердце его может остановиться в любой момент. Если, как говорят в кулуарах фестиваля, он возьмет один из главных призов, это будет нестыдный выбор. Косте 23 года, и доктор сообщает, что у его сердца есть порок, имя которого, впрочем, не называет: просто в любой момент оно может перестать биться. Мы ничего не знаем о течении Костиной жизни до важной новости, но есть подозрение, что внешне меняется она не сильно.
Он все так же спускается под землю и молчит в кабине поезда, пока его старший коллега делится типовыми деталями своей жизни и планами на новогодние каникулы: съездит посмотреть новый торговый центр, сходит в мультиплексовый кинотеатр вместо просмотра фильма по ТВ. Молча гуляет с девушкой (Клавдия Коршунова). Молча выпивает в караоке. Дома с матерью тоже немногословен. Фильм про жизнь под присмотром смерти Хомерики снимает не как драму решительных изменений, но как пространственно-временной парадокс души.
Черно-белая зима без явных примет времени и места (Москва вольно превращается в Петербург и наоборот), снятая оператором Шандором Беркеши («Коктебель», «Свободное плавание»), превращает настоящее в прошлое, задает не бросающийся в глаза, но ощутимый разрыв между здесь и сейчас. И ранее не слишком активный (на это указывают замечания близких) герой с некоторым недоумением всматривается в собственное малоприметное присутствие в мире. Мир фрагментарен, и Костя откликается на его импульсы чисто механически, сохраняя равную отстраненность, когда предлагается съесть тарелку супа или заняться сексом на кухонном столе.
В иронично ломающей ритм картины сцене с гротескной целительницей (Рената Литвинова шариковой ручкой вычерчивает линии жизни на руке героя и собирается «усилять» здоровье) его аутичность подчеркивает отсутствие контакта между реальностью внешней и внутренней. Собственно, невозможность установить связь между внутренним миром и внешними обстоятельствами и можно считать главной темой Хомерики. В дебютном «977» герой Федора Лаврова попадал в пространство застывшего времени постсоветского НИИ и пытался с помощью прибора неизвестного назначения воскресить прошлое в лице героини Клавдии Коршуновой. В «Сказке про темноту» женщина-милиционер Алисы Хазановой инертно силилась заполнить невысказанную пустоту, внешне безучастно проходя через череду недоситуаций и недоотношений с коллегой-милиционером, гастарбайтером, бандитом.
Режиссера «Сердца» упрекают в небрежности, но она выгодно отличает его от увязающих в концептуализации коллег. Там, где другие натужно стараются подобрать рифму или ловко проиллюстрировать мысль, Хомерики вглядывается в лица и поземку за окном, добиваясь абсолютной естественности в фиксировании того похожего на сон состояния, которое идеально иллюстрируется перемещениями из московских окраин в питерское метро (пусть даже этот ход обусловлен чисто прагматической причиной: в московском метро снимать дорого и неудобно). За такое нездешнее умение не жалко отдать половину литературоцентричных интерпретаторов отечественной действительности.