Теперь не может быть простого выхода из череды революций в Северной Африке. Так, на площади Тахрир в Каире вновь собрались сотни тысяч манифестантов. Главный лозунг — «Революция — прежде всего!» Но она уже состоялась. Тогда что еще? Похоже, ситуация близка к эндшпилю. Солнце в зените. Головы печет. Десятки машин «скорой помощи» едва успевают увозить с площади поймавших тепловой удар. Но страсти и речи еще яростнее, злее, жарче пустынного солнца. «Мы должны очистить город и страну от тех, кто не соблюдает благочестивых традиций. Вышвырнуть девиц в коротких юбках, запретить открытые блузки!»
Каирский музей закрыт. У пирамид малолюдно. Туристы осторожничают. Куда качнется маятник? Чья возьмет? Исламистов на площади очень много. Они хорошо организованы и очень популярны среди городской и сельской бедноты. Братья-мусульмане сегодня тоже на площади. На Тахрире они совершают пятничную молитву. Но это единство революционеров обманчиво. Они пришли сюда только потому, что организаторы митинга отказались от лозунга переноса сентябрьских выборов. Если выборы состоятся в сентябре, то в Египте победят исламисты.
Ни на Тахрире, ни на прилегающих улицах нет ни полиции, ни армии. Проверяют документы, досматривают сумки, обыскивают сами. Военные, ранее превозносимые и любимые народом, теперь вызывают подозрение, раздражение, если не гнев. Экономика падает. Чрезвычайное положение так и не отменили. Конституции нет. Сроки выборов способны, скорее, спровоцировать гражданскую войну. Но для пришедших на Тахрир это не самое главное.
Собравшиеся на Тахрире требуют продолжения революции. «Революция — прежде всего!» — таков основной лозунг митинга миллионов. Но хотят они не реформ, не Конституции, не досрочных выборов. Они хотят голов тех полицейских, которые стреляли по демонстрантам в конце января этого года. Хотят голов членов семьи бывшего президента Хосни Мубарека. Для них уже готовы петли — и для самого Мубарека, и для его детей.
Интеллигенты Каира. Он — профессор, скульптор, доктор искусствоведения. Усама эль Серуи. Его жена Алия — преподаватель, журналист. Усама автор двухтомной монографии о советсткой монументалистике. Его скульптуры и статуи стоят на площадях и в парках египетской столицы. Закинувший ногу на ногу Антон Павлович Чехов устроился в сквере Русского культурного центра. Они ходили и ходят на Тахрир, а о революции рассуждают с оптимизмом и прекраснодушием чеховских героев. «В каждой стране, когда уже появилась революция, нужно жертвовать многим. Мы должны терпеть», — считает Алия.
Абду эль Хамид, 39 лет. На Тахрир не ходит. Надо крутиться, надо зарабатывать. В деревне — семья, жена беременна шестым. Если везет, он отвозит в свою деревню 480 фунтов в месяц — это где-то 80 долларов. Он — привратник, сторож, садовник, моет машины, бегает по поручениям. Спит в закутке, отгороженном от улицы линялой портьерой. «Раньше был у нас один богатый король — Фарук, а сейчас Мубарек развел тьму этих королей. Они обворовали нас, наживали свои капиталы на воровстве. Было бы хорошо найти их деньги и раздать бедным», — считает Абду.
Он ест на 17 фунтов, то есть на 3 доллара в день. Семь лепешек. Немного протертых бобов раз в неделю. В пятницу — кусочек мяса или курицы из остатков с кухни соседнего кафе. Таких в Египте десятки миллионов. Именно поэтому даже в самые трудные дни, даже сейчас государство датирует хлеб, лекарства, бензин, иначе такие, как Абду и его дети, начнут умирать с голода и выйдут на Тахрир грабить награбленное. Множество фабрик и заводов — на грани банкротства. Туризм — в тяжелейшем кризисе. Проблемы с экспортом газа. Время зарабатывать по-малому.
Остаются традиционные народные промыслы, которые были популярны и совсем не прибыльные еще со времен английского владычества. Чистильщики обуви на улицах Каира. За немудреную процедуру с вас возьмут фунт. Голубей фаршируют, набивая рисом, кроликов томят с травами — это для тех, у кого есть лишние фунты. Для прочих — лепешки и овощи. Да и таких на базаре немного. В Египте — кризис наличности.
Каир митингует. Оказалось, что с уходом постаревших в своих роскошных креслах президентов, благоденствие не наступает. Сегодня толпа требует их крови. Завтра ей потребуется выяснять отношения с армией. Послезавтра не на жизнь сойдутся светская учащаяся молодежь и ортодоксы из братьев-мусульман. Наконец, на авансцену выйдут те, кто уже не сможет прокормить себя и свою семью грубой пшеничной лепешкой за пять пиастров. Революция продолжается.